За трофеем
Дорога в Костанай долгая. 60-летний мельник из Австрии Иозеф Дитрих проделал несколько тысяч километров пути, чтобы недельку пожить в гуще березового колка, по два раза в сутки, как молодой солдат, поднимаясь с утренней зорькой и ложась ближе к полуночи. Его охотничий стаж невелик – всего семь лет. Дитрих дальше Шенгенской зоны никогда не выезжал, кружась со своим «Манлихером» с цейсовской оптикой лишь по охотничьим угодьям Венгрии, Сербии, Чехии. Назвать эти вылазки подлинным сафари, если все это в шаговой доступности да в отутюженной асфальтом Европе, можно только с натяжкой. Он не выговаривает слово Карабалык, район, где расположен его нынешний полевой лагерь, да оно мельнику вряд ли и нужно. Но вот когда он вернется с трофеем в родную Австрию, тогда на его фотографиях, его памяти и географической карте это название отпечатается четко, как печать в горячем сургуче. Ему нисколько не будет жаль потраченных нескольких тысяч евро в эту далекую азиатскую страну, которую охотники-соплеменники часто путают с Сибирью, поскольку предмет вожделенной добычи – это как раз и есть сибирская косуля. Она в два раза больше европейской косули, хотя не вес и объем являются для австрийца тут главным мерилом. Рога сибирской косули, их вес, ветвистость – вот тот приз, который по значимости в староевропейской охотничьей среде является примерно тем же, каким бывает переход юного спортсмена из перворазрядников в кандидаты в мастера спорта. Только таким бывает подлинное утверждение в собственных глазах и глазах окружающих тебя конкурентов. Что уж тут говорить: все охотники втайне ревниво относятся к успехам друг друга.
Пробил окно в Европу
Худощавый и подвижный Тони, представитель международной фирмы, устраивающей в Австрии ежегодные крупные выставки оружия и семинары охотников, а также интурохоту в различных частях света, - типичный образец человека, рожденного для таких дел. Для него нет понятий времени суток или усталости. Мы едем уже второй час, а Тони за это время успел подремать, пропустить парочку бутылок пива, поговорить со мной о политике (последнее удалось менее всего из-за не густого русского словарного запаса менеджера) и переговорить о делах текущих с сидящим за рулем «Прадо» Анатолием Коваленко. Двоих этих людей связывает более чем десятилетнее сотрудничество. Столько времени назад Коваленко, председатель облохотобщества, пробивал окно в охотничью Европу, чтобы затем Тони привозил на Костанайщину потоки интурохотников. Это типичный бизнес, но с очень характерной особенностью. Если в двух словах, то он очень подвержен имиджевым колебаниям. Тут принцип домино: плохо принял зарубежных хантеров – вся конструкция из костяшек рухнула. Это не турагентство, где собственные промахи можно компенсировать за счет последующей группы отдыхающих – охотники народ штучный. Это обособленное сообщество, поездившее по миру, и которое в силу своего профессионализма за километр может определить не только размер рогов у косуль, но и вашу степень подготовленности к делам подобного рода. Они приезжают к нам не в гости – они платят за каждую лицензию (одна косуля – одна лицензия) по 75 тысяч тенге, и оттого на процедуру охоты смотрят, как на производственный цикл. Где все должно быть по их высокотехнологичным западным лекалам. Вот как выглядит это на примере полевого лагеря Игоря Назаренко, председателя охотобщества Карабалыкского района.
Лагерь разбит в тенистом колке с большой поляной, по окружности которой вся бытовая инфраструктура: умывальники, туалет, вагончики для охотников и персонала, столовая-кухня, есть даже погреб для хранения продуктов. Дизельный электрогенератор, бочки с топливом для машин поставлены так, чтобы не мозолили глаза. Разговоры о том, что иностранцы требуют жилье едва ли не гостиничного уровня, это из области слухов – хорошее сытное питание из свежего мяса и крепкий сон на свежих простынях вполне компенсируют отсутствие отельного джакузи. Тонкости сервиса начинаются в другом.
За каждым охотником на весь недельный срок закрепляется машина с водителем (это, как правило, наши внедорожные УАЗы) и два егеря. В описываемом лагере четырех иностранцев обслуживали в целом 14 человек, включая переводчика и таксидермиста. Задача егерей - вывести хантера на искомую добычу. Стайка косуль или внезапно выскочившая перед машиной из кустарников рыжая одиночка у такого охотника не заставит даже дернуться бровь. Ему нужен экземпляр с высокой лирообразной костистой короной на голове. Если егерь все-таки порекомендует стрелять в цель незамедлительно, а трофейные рога окажутся ниже ожидаемых результатов, - скандал, обида, недовольство. Это как ложка дегтя в бочке с медом. Охотника понять можно: у него только одна (две, три) лицензия. И не все среди них Ротшильды.
Аллес зуппа!
Еще не успела осесть утренняя роса, как в лагерь въезжает грузовичок, на кузове которого улыбающийся во весь рот Карл. В ленточку его шляпы воткнута веточка березы – это значит, что 56-летний австриец, имеющий на родине свой маленький бизнес, возвращается с желанной добычей. Он первый раз в РК, но не впервой на больших охотничьих тропах: за тридцать лет объездил всю Европу, добывал дичь в Канаде, Африке. Я прошу переводчицу Наташу перевести мой вопрос: «Как у нас расценки на охоту?». «Дорого», - переводит ответ Наташа, а моя по пытка сказать немцу, что в российском Кургане еще дороже, прерывается его искренним «Аллес зуппа!» - «Все супер!».
Добыча из кузова перемещается на примятую траву. Это крупный самец лет 5-6-ти. Пулевое отверстие как раз под лопаткой – отличный выстрел с упора и расстояния 280 метров. Егерь Александр Мок мне поясняет, что мелкие отростки на рогах — это так называемые «жемчужины», а расплывчатое основание рогов — «корона». Чем эти расплывы больше, тем ценнее трофей. На высоких рогах четыре «ветви». Но чем ближе козлиная старость, тем ниже и тоньше становятся рога, они чернеют и расслаиваются изнутри. Жвачные зубы стираются до не могу. Для хантеров это тоже в кайф. Ими считается, что козел дожил до столь преклонных лет, благодаря своей мудрости. Но человек, царь природы, все-таки его перехитрил… Охотники, как дети, верят сказкам.
Старцы, дамы и нравы
Из полусотни людей, которые ежегодно приезжают к нам на охоту, можно составить очень своеобразную мозаику характеров и лиц. Вот сейчас, например, в лагере у Виктора Несина из Узункуля, охотится фрау, как бы это сказать… не первой молодости. Были и семейные пары. Но это не часто. Больше попадаются фанатики охоты, для которых возраст – факт малозначащий. В изустной истории карабалыкчан, например, есть летчик люфтваффе, который видел наш Сталинград с высоты своего «Юнкерса». Сухой, лысенький, со вставной челюстью и огромным желанием завершить охотничью карьеру на хорошем козле (это при том, что и зрение уже было кое-какое), он трясся на УАЗике до тех пор, пока не сделал выстрел. И попал. Эмоции, понятно, через край – пару раз летчик лысеньким черепом постучал по кабине грузовика. А потом всю свою охотничью амуницию раздал нашим егерям.
А как насчет чаевых? Это предусмотрено и прайсом интурохотников, где так и написано – «трингельт». Но размер чаевых на практике опять же зависит от характеров. Один может весь недельный тур чуть ли не целовать взасос егерей за организацию охоты, густо пересыпая речь превосходными степенями, а на финише подарить лишь сувенирный значок. Другой может отвалить и пару сотен евро. Наши ребята таким, конечно, благодарны, но все-таки главной движущей силой костанайского интурохо туризма является добротная работа всех тех, кто воспринимает ее как свой личный вклад в общее дело. Нужно очень постараться, чтобы организация туров приобрела устойчивый образ подлинного профессионализма.
Что ж мы так себя обижаем ?
Охотничье ремесло в современном мире давно переросло в мощную экономическую отрасль. В США, например, она создала 680 тысяч рабочих мест. Тамошние 18 млн охотников тратят в год на оружие, боеприпасы, лицензии 38 млрд долларов. Каждый штат в отдельности составляет правила и сроки охоты, учитывая местные климатические особенности. По тому же пути идет Россия. У нас же –мертвое царство. Сколько лет уже бьемся над тем, чтобы открывать осеннюю охоту в области в те оптимальные сроки, которые диктует погода и состояние животного мира. Нет же — ждем указки из Астаны. В столице постоянно заняты реорганизацией охотничье-рыбных комитетов, передавая их под крыло то Минсельхоза, то еще куда. Сейчас идет очередная перезагрузка ведомств без внятных перспектив на плодотворное их выживание.
За минувший год количество охотпользователей в области значительно приросло: теперь их 28. Для сравнения: еще три года назад таковых было 16. Тенденция к росту объясняется тем, что государству выгодно сдавать в аренду охотничьи участки и водоемы. Ну и благая цель, которая при этом декларируется новыми пользователями — уход за территорией, проведение биотехнических мероприятий, повышение культуры охоты... У кого-то все эти высокие цели так и остаются на бумаге, а кто-то действительно серьезно занят обустройством рыбных и охотничьих зон. Наше облохотобщество остается самым крупным в республике, кроме того, сохраняет за собой все 8 млн гектаров угодий.
Анатолий Ермолович,
Костанайская область
Журнал «Qansonar» №4(4), 2014 год
